3.Ранняя политическая деятельность

3,1. Первые выступления в парламенте

Всю жизнь Черчилль придерживался убеждения, что историю делают выдающиеся личности, герои. Из этой предпосылки он исходил и в политике, и при написании своих многочисленных книг. Себя он считал предназначенным судьбой играть именно такую выдающуюся роль. Этим убеждением отмечены его первые шаги в парламенте. Он был абсолютно уверен, что его призвание — править английским народом. Кроме Черчилля в то время в английском парламенте уже подвизался другой крупный карьерист и демагог — Дэвид Ллойд Джордж. Один из биографов Черчилля пишет, что если бы в то время Черчилля и Ллойд Джорджа спросили, зачем они пошли в парламент, то, если бы они были искренними, они должны были бы ответить: “Чтобы стать министрами”. А зачем стать министрами? Оба с уверенностью могли бы сказать: “Для того чтобы стать премьер-министром”. А зачем? Черчилль на этот вопрос ответил бы: “Для того чтобы быть премьер-министром”. Быть премьер-министром означало обладать огромной властью в стране. Но в 1901 г. до этого было еще очень и очень далеко. Пока Черчиллю предстояло сделать первый официальный шаг в парламенте, являющийся своеобразным крещением нового члена палаты общин. Ему предстояло произнести свою первую речь, так называемую мейден спич. Черчилль был с детства очень болтлив. Будучи молодым человеком, он слишком много говорил за столом, когда его приглашали в общество, и вызывал улыбки хозяев и гостей как своим многословием, так и безапелляционностью суждений по вопросам, в которых он далеко не всегда разбирался. Однако светский разговор за столом — одно, а первая речь в парламенте — совершенно другое. Она производит первое впечатление о начинающем политике. Здесь весьма важны и форма изложения, и дикция, и, главное, содержание. Выступление Уинстона в первой же речи против политики своей собственной партии было не просто смелостью молодого депутата. Это была дерзость, в данном случае явно рассчитанная дерзость. Уинстон тем самым как бы заявил, что он пойдет по стопам своего отца Рандольфа. А тактика его отца, как известно, состояла в том, чтобы бешеными нападками на лидеров собственной же партии заставить их откупиться от него, дав ему крупный пост в руководстве партией и правительстве. Людям, недостаточно знакомым с традициями английского парламента и политическими нравами Англии, может показаться удивительным, почему Рандольф и Уинстон Черчилли так быстро выдвинулись и приобрели видную роль в парламенте. Они были, бесспорно, способными людьми, наделенными большой энергией, особенно это относится к Уинстону. Конечно, в английском парламенте были и другие люди с крупными способностями государственных деятелей. Но было бы совершенно неправильным предполагать, что весь парламент или его большинство состояли из таких людей. В этом случае Рандольф и Уинстон, несмотря на свои способности и предприимчивость, могли бы ничего не добиться. Уинстон не только усвоил тактику своего отца в парламенте, но в значительной степени заимствовал и его лозунги. Он атаковал лидеров собственной партии с “левых” позиций. Разумеется, никаким “левым” он не был. В свое время Стивене справедливо предположил, что, имея реакционные убеждения, Уинстон будет добиваться своих целей “демократическими методами”, т. е. демагогически выступать якобы в интересах широких народных масс. Первое выступление Черчилля в палате общин по вопросу об англо-бурской войне было построено по этому принципу. С этих позиций Уинстон атаковал вскоре проект реорганизации английской армии, предложенный правительством. Военный министр Бродрик, исходя из опыта англо-бурской войны, внес в парламент от имени правительства законопроект, предусматривающий создание шести армейских корпусов, из которых три должны были находиться в состоянии полной готовности, с тем чтобы их можно было в любой момент отправить за пределы Англии. “Мы стали военной нацией, — заявил министр, — и мы должны попытаться в дальнейшем остаться таковой”. Молодой парламентарий выступил категорически против увеличения расходов на армию, предусмотренных планом Бродрика. Он дал понять, что экономия на расходах на армию должна быть обращена на улучшение положения трудящихся. Отметив, что Бродрик требует увеличения этих расходов в 2 раза, Черчилль лицемерно восклицал: “Неужели в стране исчезла нищета?”. Уинстон ссылался на то, что его отец в свое врем также выступал против увеличения расходов на армию. Выступление Уинстона Черчилля против реформы армии с позиций защиты интересов народа было чистейшим лицемерием. Более того, оно было глубоко противоречиво. Уже в то время Черчилль был агрессивным империалистом. Он считал, что долгом Англии является подчинение и порабощение других народов, расширение и укрепление колониальной империи. Во имя этого он участвовал в военных действиях на северо-западной границе Индии, в Судане, в Южной Африке. Предложение правительства о создании более мощной армии диктовалось также империалистическими соображениями. Следовательно, выступления Черчилля против этих предложений были совершенно лишены логики, если, разумеется, не принимать в расчет своеобразную логику карьеризма. Бродрик весьма удачно ему ответил: “Черчилль пришел в палату общин для того, чтобы проповедовать империализм, но он не готов нести бремя расходов, налагаемых проведением империалистической политики... Это наследственное желание вести дешевую империалистическую политику”. Уинстон не смог ничего вразумительного ответить на это замечание. Выступления Уинстона против реформы армии лишний раз показали, что он принял политическую тактику и стратегию отца. Условия не позволяли ему создать по примеру отца собственную партию внутри консервативной партии. Но все же Уинстону удалось собрать вокруг себя группу единомышленников, состоящих из подобных ему беспринципных молодых честолюбцев. Одним из видных членов этой группы был лорд Хью Сесиль, младший сын премьер-министра. От его имени пошло название этой группы “Хьюлиганс”. Вскоре название трансформировалось, и сам Черчилль в автобиографии называет членов группы просто “хулиганы”. К завоеванию подобной репутации участники группы упорно стремились.

3,2. Проект Чемберлея, переход Черчилля к либаралам

15 мая 1903 г. Чемберлен выступил в своем избирательном округе в Бирмингаме с речью, получившей огромный резонанс в английской политической жизни. В это время Англия придерживалась свободы торговли, т. е. принципа, предусматривавшего невмешательство государства в экономическую жизнь страны, в свободную игру экономических сил. Этот принцип разделяли и консерваторы, и либералы. В период монопольного положения Англии в мировой экономике принцип фритреда был созвучен эпохе, отвечал существующим условиям и принес английскому капитализму большие выгоды. С утратой же Англией монопольного положения на мировых рынках и в области промышленности, с крайним обострением конкуренции с ее империалистическими противниками фритред уже перестал отвечать складывавшимся в мире новым условиям. Это понял Чемберлен, поняли и многие другие. Конкуренты Англии, и прежде всего Германия и США, ограждали свой внутренний рынок и промышленность мощной стеной таможенных тарифов. Чемберлен предложил по их примеру создать таможенный союз, в который входили бы Англия и ее владения. Предлагалось оградить страны Британской империи от проникновения товаров третьих стран таможенными тарифами, производимые же внутри Британской империи товары должны были пользоваться предпочтительными тарифными льготами — преференциями. Чемберлен утверждал, что эта система даст возможность английской экономике достичь нового, невиданного ранее расцвета. Чемберлен не очень решительно продвигал свой проект, защищавший таможенные правила в торговле, он выступил как сторонник принципа свободной торговли, ограничивавшего действия кабинета Бальфура. Этот принцип в условиях Англии того времени был очень актуальным, так как свободная торговля помогла бы накормить широкие массы народа. В дальнейшем принцип свободной торговли вывел Англию в ряды самых развитых экономических держав мира. Вполне возможно, что Черчилль стал бы в ряды активных защитников этого принципа, если бы увидел, что проведение его в жизнь встречает противодействие. К этому же времени относится, вероятно, полный отход Черчилля от консерваторов. Он хорошо понимал несостоятельность консервативной партии и ее правящей верхушки, находившейся у власти более двадцати лет. В узком кругу он не скрывал, что консервативная партия не оправдала его ожиданий и что он постарается сделать из этого соответствующие выводы. Вскоре после этого, в мае 1904 года, он совершает переход к либералам, которые ответили на такое восстание против “старого порядка” сразу же в декабре 1905 года, предложив Черчиллю должность парламентского статс-секретаря в министерстве колоний. Состоявшиеся месяц спустя парламентские выборы принесли либеральной партии убедительную победу, а ее теперь уже либеральному кандидату Уинстону Черчиллю — место в парламенте от северо-западного округа Манчестера. В парламентской борьбе Черчилль выступал за ослабление законов, запрещавших въезд в Англию; таким образом он встал на защиту пострадавших от преследований восточно-европейских беженцев. Для многих деятелей либерального Олимпа этот факт стал надежным свидетельством его преданности идеалам усыновившей его партии. В действительности же этой позицией Черчилль подтверждал свои политические симпатии и заключал необходимые ему связи, которые должны были позднее сыграть свою положительную роль. С понятием же “демократический торизм” молодой Черчилль связывал нечто большее, чем политика партии: для него это понятие означало будущее английской демократии. Он считал себя наследником этой демократии; партиям же — как консервативной, так и либеральной — он отводил лишь вспомогательную роль. Если бы речь шла о его мнении — а Черчилль всю свою жизнь продолжал придерживаться этой точки зрения, — то он считал бы нецелесообразным и даже опасным правление одной из двух партий; он считал, что руководство страной должно осуществляться широким представительским движением. Эта “Centre Party” (“Центристская партия”), которая состояла бы из либералов и консерваторов!

3,3. Либеральная политика и возвышение Черчилля

В 1911 году Черчилль организует “Другой клуб” (“Other Club”), названный им центром, собравшим вокруг себя независимые умы, которым было под силу подняться над узкими партийными рамками. Это объединение было полной противоположностью консервативному клубу Карлтона, членом которого Черчилль оставаться не мог. Интересно, что в то же самое время, когда консервативная партия объявляет Черчилля “вне закона”, он встречает двоих людей, ставших его близкими друзьями на долгие годы: один из них был ультраконсервативный депутат парламента Ф.Э. Смит (ставший позднее лордом Биркенхедом), другой — канадец Макс Эйткин (позднее — лорд Бивербрук). Возможно, что этих людей объединял их взаимный интерес ко всему необычному, близость политических взглядов, в конце концов, приятное сознание, что можно быть другом неординарной личности, считавшейся всеми неким enfant terrible (“ужасный ребенок”). Когда началась кампания за показательное решение южноафриканского конфликта, консерватор Лорд Элгин должен был уступить свое место статс-секретарю Черчиллю, который стал заместителем министра колоний. В новой должности Черчилль, сразу почувствовал себя уверенно. Перед ним стояли задачи, которые он должен был решить исходя из принципа абсолютного превосходства: обеспечить британское господство в Африке, сделать своевременные уступки, проявить благосклонность и понимание в вопросах самоуправления побежденных буров, примирить их с судьбой и сделать их верными союзниками британской короны. Все это полностью соответствовало его собственным представлениям по этому вопросу, одновременно это была “просвещенная” либеральная политика. Тот факт, что лидеры бурской оппозиции Бота и Сматс стали личными друзьями Черчилля и в 1914 году, когда началась первая мировая война, обеспечили участие бурского народа на стороне Англии, подтвердил правильность политики, направленной на примирение с бурами; нужно отметить, что Черчилль был далеко не единственным, разделявшим эту точку зрения; он не поддерживал как “имперскую” линию, так и идею содружества “белых” государств. В сущности, Черчилль рассматривал все мировое пространство как основу, на которой можно строить британское могущество, ему всегда была чуждой идея общности народов. Несмотря на его склонность к путешествиям, он очень редко покидал в эти годы Англию: один раз это была командировка в Южную Африку, в другой раз он ненадолго приехал в Канаду; он ни разу не побывал ни в одной из стран, входивших до второй мировой войны в Британскую империю.